Деятельность клубных учреждений Рязанской области

Беспредельные дали Владимира Деля

18.02.2014 г. Скопин

Студия «Точка зрения» сняла документальный фильм об одной из самых известных достопримечательностей Рязанской области. Такой достопримечательностью режиссер Елена Ласкари посчитала Владимира Деля, создавшего в Скопине молодежный (ныне – народный) театр «Предел». Фильм так и называется «Дель и его Предел».

Первые кадры погружают зрителей в атмосферу маленького города. Скопин предстает перед нами обычной провинцией: дети смастерили то ли лук, то ли рогатку и играют на обочине дороги, вздыбленной от асфальтовых пробоин. Ранняя весна. Летит пыль. Дома с исписанными стенами, полуденное оживление на старых улочках – в таких городках оно длится недолго, и до сонной тишины, а то и оцепенения всего-то несколько часов. Как легко может замереть здесь всякая мысль, навалиться беспробудная лень, вялость сознания и души. Обступить со всех сторон бытовуха. Когда вдруг покажется, что единственный твой удел – это копошиться под окнами в палисаднике да вывешивать на провисших веревках свежевыстиранное белье. Даже приезжающий на центральную площадь передвижной зоопарк – не веселый. Звери в нем какие-то изможденные, фургончики – обшарпанные и тоскливые. В этой тишине, обломовщине, может быть, и скрыто тайное очарование провинции, экзотика для жителей мегаполисов, но творческие люди изначально обречены в такой обстановке на вечно сосущее чувство неудовлетворенности, невостребованности, узости пространства. Так кажется до встречи с режиссером Делем.

Его стремительные перемещения по городу, разнонаправленные траектории движения сразу подхлестывают зрительское внимание. А в театре кипят эмоции. Юные актеры в беседе с наставниками безапелляционным тоном высказывают свое мнение – «За что Бог может наказать?». Смена плана – и вот уже громкая ругань Деля на сцене, где подросток и все его самолюбие просто уничтожаются, сминаются, растираются в пыль. И не сразу поймешь, что это этюд, идет репетиция, и Дель старается вытащить из актера тот настрой, который нейтрализовал бы идущие извне агрессию, брутальность. Кстати, очень полезные для жизни тренировки…

От него и Захар Прилепин, мэтр современной литературы, махнув полстакана водки, спасается бегством. А тот кричит ему вслед: «Гони отсюда! Иди не дрыгайся! Вот так, спесь чуть-чуть сбить надо. Чтобы знал свое место».

Но здесь уже зритель понимает всю условность происходящего, разыгранную мизансцену, на примере которой Дель со свойственной ему иронией объясняет свой режиссерский метод: «Понял, как человек быстро в роль свою входит? Потому что поступок нужен, действие нужно. А не разговоры о характерах. Чик – и на местах все».

Таких реприз в фильме несколько, и все они – почти чаплинского свойства: комизм поведения в безумном-безумном-безумном мире, смех сквозь слезы. В этих шуточных сценах словно просвечивается эстетика «Предела» – постоянное балансирование на грани счастья и ужаса, смешного и печального, адского и божественного. Тонкую грань очень чутко уловила режиссер фильма Елена Ласкари, сняв сильный постановочный эпизод с комнатой смеха. Эта комната, обшарпанная и невеселая, не очень-то привлекает посетителей зоопарка, расположившегося по соседству с Дворцом культуры. Туда покупает билет Владимир Дель. Через минуту из фургончика доносится какой-то нереальный, фантастический смех. Он возведен в гиперболу, летит окрест, заполняет площади и улицы. Прохожие останавливаются и смотрят в сторону комнаты смеха с удивлением и опаской. А батюшка в черной сутане даже наводит фотоаппарат, ожидая, наверное, светопреставления. Смех будоражит, взрывает мир, доходит до абсурда. Камера скользит по обветшалым фургонам. Секунда – и мы слышим уставший, грустный голос Деля за кадром, читающего стихи Алексея Решетова, ставшие для Владимира Фердинандовича, сына репрессированного поволжского немца, практически автобиографическими.

Потеха, ей-богу, потеха,
Держите, а то упаду!
Прекрасная комната смеха
Открыта у нас в горсаду.
За самую низкую плату –
Двенадцать волшебных
зеркал.
Товарищ, а где тут поплакать?
Я друга вчера потерял,
Да, видно, уж выплакал очи,
Как в холоде-голоде рос, –
И вот бы зайти на часочек
В прекрасную комнату слез.

Блики заходящего солнца гуляют по вагону, в котором наш герой задумчиво смотрит на пролетающие пейзажи. Этот одинокий железнодорожный автобус проносится в кадре в разных ракурсах неоднократно, ритмически совпадая с проходами Деля по улицам родного города и словно подчеркивая их внутреннюю имманентную связь, – быть всегда в движении, лететь на скорости. И оба – Дель и поезд – видят горизонт с высоты. Вагон мчится по крутой насыпи, Дель обозревает окрестности то с высокого холма, то с крыши дома. На крыше он читает всему миру монолог Сальери, а потом переключается на бытовые дела – пытается резиновым сапогом вогнать обратно гвоздь в шифер. Голос Владимира Деля за кадром: «Когда сравниваешь точку отсчета и точку, в которую пришел наш театр, то понимаешь, что это было путешествие к театральной свободе». Он рассказывает о работе в театре профессиональном, которая не давала ни удовлетворения, ни удовольствия. Об отношении к зрителю: «Быть не над ним, а рядом с ним». О режиссерском кредо: «Мне нужен на сцене человек с окровавленной душой. Я знаю, как с этой болью поступить и куда ее направить». О становлении театра, которому оказывала огромную помощь Любовь Максимовна Бахаева, ушедшая из жизни. Театра не обыкновенного – документального, где, по выражению режиссера, «люди играют самих себя, где они не обманывают, не лицедействуют, не претворяются». Директора школ играют в нем директоров школ, работники «угро» – работников «угро».
Момент истины подстерегает зрителя где-то в середине фильма, когда Дель мимоходом произносит фразу, много объясняющую в современной действительности. «У мужчины всегда должно быть дело с большой буквы, которое определяет его жизнь».

Именно так – с большой буквы. Дело, подчиненное если не великой, то значительной идее. Мужчина – хозяин, преобразователь, полководец, он в отличие от женщины вянет и гибнет от бессмыслицы, от однообразного вращения будней. Он по природе своей не стабилен. Ему противопоказана рутина, он от нее загибается раньше времени, спивается, идет бить морду, совершает ненужные революции. Если государство не в состоянии поручить своим мужчинам такие дела на самых разных поприщах, наделить смыслом их ежедневную работу во имя не просто карьеры, а совершенствования всего общества, то это государство всегда будет обороняться от внутренней нестабильности. Для Владимира Деля делом с большой буквы стал его «Предел», который вырос из маленького семейного театра, где играла жена Ирина (ныне правая рука режиссера и его духовный помощник) и сын Илья (теперь уже профессиональный, довольно известный молодой актер, номинировавшийся на «Золотую маску»).

Рассказывая зрителям о своей семье, о детстве, Дель вспоминает фразу из Салтыкова-Щедрина, его «Пестрых писем»: «Скопин – это город, в котором никому жить незачем». «И тогда я решил построить настоящий театр в городе, где «никому жить незачем», – объясняет он свое «чудачество».

Если Салтыков-Щедрин сплошь саркастичен, то «камера» Елены Ласкари (операторы – Анна Артемьева, Полина Разина при участии Петра Соловьева и Аскара Иманалина) не пытается выхватить и подметить несуразности жизни. У режиссера добрый, местами ироничный, но все-таки больше сострадающий взгляд на мир. Документальный фильм вобрал в себя до удивления объемный материал, слишком большой даже для шестидесяти с лишним минут. Здесь и репетиции, и закулисная жизнь, и фрагменты спектаклей, и встреча с Захаром Прилепиным, по чьей повести театр поставил спектакль «Допрос», и обсуждение этой повести с начальником местной полиции, а еще – съемки на натуре, поездка в село Секирино за старинными нарядами для спектакля «Красный угол России», показ бабушек, их житейской и бытовой обстановки. А в финале – нервное ожидание результатов конкурса – кому же достанется «Золотая маска», ведь на нее номинирован Илья Дель.

Большое количество эпизодов не привело к перегрузке картины случайным материалом, провалам в темпоритме. Монтажные кадры сложились в легкий, изящный кинорассказ, оставляющий ощущение просветленной грусти, как и все постановки театра «Предел». Конечно, критики наверняка будут спорить об уместности нескольких сцен в фильме (жалобы одной из бабушек, что ей не повысили пенсию; угощение водкой странного человека, забредшего в театр, который потом читает стихи довольно похабного содержания). Эти кадры веселят, но не наделяют ни «Предел», ни режиссера новыми чертами. Замечательна музыка Антона Силаева, придавшая цельность всему звуковому строю картины. Прекрасно отработали динамичными камерами операторы, они оказывались в нужный момент в самых композиционно выгодных местах. Фильм получился не пафосный, не сентиментальный, словом, совсем не провинциальный. Но разве провинциален Скопинский театр «Предел»?

Добавим, что режиссер Елена Ласкари – выпускница ВГИКа, а родом из Рязани. С Владимиром и Ириной Дель она познакомилась в Центральном Доме литераторов, где проходило обсуждение спектакля «Допрос» вместе с Захаром Прилепиным. Тоже, кстати, нашим земляком, уроженцем Скопинского района. Фильм «Дель и его Предел», снятый при финансовой поддержке министерства культуры России, пока нельзя увидеть в Интернете, он будет показан на фестивале «Послание к человеку» в Санкт-Петербурге. Будем надеяться, что перед талантливо снятой картиной откроется такая же беспредельная даль, какая открылась всемирно известному театру из Скопина.

Дмитрий Соколов

Газета "Рязанские ведомости"

18 февраля 2014 г.