Деятельность клубных учреждений Рязанской области

Пёт и его обитатели

Село Пёт - это настоящая глухомань. 250 киломе­тров от Рязани, на северо-восток, если ехать через Сасово в сторону Пителинского райо­на, где дорога получше. Но ма­нит сюда приезжих не глушь, не грибы-ягоды-рыбалка, хотя в центре села и есть маршрут­ный указатель «Река», а Введен­ский храм необычной архитек­туры - одно из чудес Рязанской области.

Пять островерхих куполов сравнивают с горящими свечами. Модерн, неорусский стиль. Широ­кое использование мотивов древ­нерусского зодчества и богатство приемов стилизации. Церковь в селе словно огромная звезда, во­круг которой водят хоровод доми­ки - планеты. Хочется взглянуть на это созвездие с крыши храма, и я отправляюсь в поисках гида в сельскую библиотеку.

• • •

Внутри зябко и тускло, и это единственное, что мешает ощу­тить уют, который создают стелла­жи книг и детские поделки на пол­ках. Библиотекарь Ирина Мулина говорит, что в последнее время книжный фонд прирастает за счет литературы, которую оставляют дачники. «Периодику выписыва­ете?» - «Какое там! Только «рай­онка» приходит, да есть несколь­ко глянцевых журналов». А вот и первый за сегодняшний день чита­тель -Лидия Андреевна Зазвонова. Как она сама отрекомендовалась - «местный житель и патриот».

Ей давно седьмой десяток, но на крышу церкви по приставной лестнице она вспорхнула, будто на крыльях ангелов. Машет сверху: «Забирайтесь! Высоты боитесь?» Я карабкаюсь наверх и чувствую - вот он, этот миг между прошлым и будущим, есть только он, за него и держись. И ощущение свежести жизни вливается в меня, наполняя восторгом. С крыши видно, как люди копошатся на своих огороди­ках. Возле заборов пустые лавочки. Выходи, сиди, считай пешеходов. Может, и пройдет - один в час.

- Вот за эту тишину, уединен­ность я Пёт и полюбила, - подстав­ляет лицо ветру Лидия Андреев­на. - 23 года здесь живу. Переехала сюда из Москвы с мужем, когда ему дали инвалидность, купили дом. Муж художник, увидел церковь и сказал - все силы нужно при­ложить, чтобы ее восстановить. Прожил он недолго, умер, а я дала обет - храм отремонтировать.

Инициативная группа собира­ет средства через сайт в Интернете. Из Москвы приезжают студенты- волонтеры, этим летом собирают­ся делать в храме проводку. Дело движется, в июне - освящение алтаря, а службы проводятся уже давно. Сбор исторических сведе­ний о церкви ведется постоянно. По последними данным, которые сообщила мне Лидия Андреевна, построили его в 1913 году по про­екту архитектора Молокина. Нео­русский стиль он привез из Петер­бурга, где учился, а сам родом из Вильнюса, из семьи художников.

• • •

Церковь строил местный ку­пец Портнов к 300-летию дома Романовых.

- Ух, как он расстарался! А не знаете - зачем? Село-то вроде не­большое, - вызываю на разговор местных жителей, которые возле клуба дивятся явлению корреспон­дента с крыши собора.

- Так это в нем сейчас пол­тораста жителей, а сто лет назад было более чем 2,5 тысячи, - го­ворят они.

- Ну а как нынче с купцами? Есть кому коммерцией занимать­ся?

Кивают в сторону магазина. Торговля идет, слава Богу! Про­давщица Мария Белякова уже зве­нит ключами, собралась на обед. Перерыв использует, чтобы наве­сти порядок в коровнике. Скот в личных подсобных хозяйствах дер­жат в селе только две семьи, одна из них - семья Беляковых.

• • •

- Это что у нас за клиенты та­кие! - напускает на себя суровый вид муж Марии - Алексей. Увидев со мной знакомых людей, смяг­чается, но хозяйке дает наказ: «В коровник их не води, а то сглазят скотину». И не поймешь - шутит он или взаправду боится, потешается или верен народному поверию. Хозяйка машет рукой - «удумал тоже»! - и показывает хозяйство. Корова, телок, козы, куры - все довольные, сытые, чистые и, по­хоже, радостные, что к ним приш­ли гости.

- В 90-х только хозяйством и жили, когда работы не было. Еще в лес ездили за древесиной. Кололи дрова и продавали. Кое-как выплы­ли. Дочерям купила по комнате в Шацке, а теперь дочь взяла ипоте­ку в Рязани, надо помогать. Пошла в магазин работать.

Чтобы выжить в селе, не нуж­но бояться никакой работы, счи­тает Мария. Она была и дояркой, и почтальоном, и сеяла, и пахала. Сейчас торгует в классическом сельском магазине, где можно ку­пить все - от ведра до пряников, а продукты нередко отпускает в долг. С деньгами у людей туго, колхозов нет, а из малого бизнеса только цех по фасовке древесно­го угля. Прошлым летом Беляко­вы поднатужились, провели в дом водопровод и впервые опробовали такое благо, как автоматическая стиральная машина. Дальше фан­тазии по благоустройству пока не простираются.

- Нам хошь кризис, хошь нет - все одно, - изрекает хозяин усадь­бы. - Как жили своим горбом, ни на кого не надеясь, так и живем. Только у меня один вопрос: ког­да этот газ в стране кончится? Чтобы взялись уже за экономику по-настоящему и вытащили ее из болота?

Рядом с их усадьбой брошен­ный дом, все соседи - глубокие старики, в прошлом году в Пёте родился только один ребенок, в этом «аи­сты» пока не залета­ли. Мария Владими­ровна заводит мото­цикл «Минск» и едет в магазин ждать по­купателей.

• • •

Тишина такая, что уши закла­дывает. Хоть бы самодеятельность какую встретить в клубе. Но и там все пребывает в состоянии пол­ного покоя. К услугам отдыхаю­щих - отремонтированное фойе и теннисный стол, что касается зрительного зала, то он законсер­вирован до лучших времен, когда появятся деньги на пластиковые окна. Зато полстены в грамотах и благодарственных письмах. Стоит ли сомневаться - работа ведется! Да и спокойствие вокруг только кажущееся. Как говорится, были бы люди, - а страсти найдутся. Вот стоит поперек дороги «Газик» гла­вы сельского поселения Татьяны Анатольевны Мошниной. Не мо­жет проехать на другую часть села, потому что один из местных жите­лей раскурочил дорогу. Выдернул с корнем железный мост и, по слу­хам, сдал в металлолом. Татьяна Анатольевна написала заявление в полицию, но моста-то нет. А в той части села хвойный лес, и дома, и остатки бывшей крахмальной фабрики. Не дай Бог, возгорание, пожарная машина остановится на полпути. Взамен моста предпри­имчивый земляк привез какую-то трубу и кирпичи. Что со всем этим делать, глава не знает. Когда еще местное самоуправство перерас­тет в самоуправление? Надежда, видать, только на чудо. Потому и сбрасываются пётовцы на храм охотнее, чем в свое время отдава­ли деньги на газификацию.

• • •

Из всех пётовских достоприме­чательностей самым ухоженным выглядит мемориал павшим вои­нам. Стоит подойти к нему поближе, чтобы прочувствовать послание потомкам. Оно не в том, что в 1941-1945 годах была война, а в том, что с нее не вернулось пятнад­цать Сергуниных, десять Горбуновых, пятнадцать Мулиных, восемь Кондрашовых, а всего более четырехсот фамилий. Людей выби­вало целыми семьями и родами. Единственный оставшийся в жи­вых участник войны из села Пёт - Иван Николаевич Петрушкин. Пёт и Петрушкин - имена созвучные. Иван Николаевич родился в этом селе, вырос и здравствует, разме­няв десятый десяток. Старый сол­дат знает наизусть всего «Василия Теркина», с легендарной поэмой он познакомился на войне. Что­бы быть похожим на неунываю­щего отважного бойца, научился играть на гармошке. В страшные минуты перед боем повторял про себя любимые строки. В мирной жизни выучил поэму до конца. И с Теркиным же чуть ногу не по­терял. Сейчас едва передвигается по комнате.

• • •

Теплая печка, работающий те­левизор и радостные глаза Ивана Николаевича, довольного тем, что к нему заглянули гости послушать рассказы о войне.

- Отцы наши пошли воевать с фашистами, а нас отправили охранять восточные рубежи. Ведь японцы планировали напасть на нас, когда Гитлер возьмет Сталин- град. А немцев-то погнали! И япо­нец перестал ерепениться. Увидел, что Россия сильна. Но воевать с этими милитаристами все равно пришлось. Мы громили 500-тысячную отборную Квантунскую армию, освободили Маньчжурию, Порт-Артур, Сахалин! А ходили в лаптях. Ведь под ружьем сколько стояло! Всех обуешь-оденешь что ли? Рязанцы - хорошие лаптежники. Ходили в тайгу, плели лап­ти, обували солдат. Да еще нуж­но, чтобы тебе лапти командир выписал. А то и босиком бегали. Как сейчас помню: облака идут, задевают сопки, изморозь, туман. У нас уже волосы выпадают и зубы шатаются. Одно желание - побы­стрее приказ «В бой!» получить. Самураи дрались отчаянно, хо­рошие были вояки. Помню, фор­ма на них была добротная, нам бы такую.

- Ну а Теркин-то как вас под­вел? - допытываюсь у ветерана.

 Было дело. Только тут я сам виноват. Позвали меня на празд­ник села. Ты, говорит, из участни­ков войны один остался. Народ со­брался, начали концерты ставить, громкоговоритель включили. Ду­маю - пойду, послушаю свой голос в этом громкоговорителе. «Терки­на» расскажу. Кто же знал, Что там проводов куча, зацепился. Врачи говорили - больше не поднимусь. Но я научился вставать и чуть-чуть ходить по комнате.

Долго еще Иван Николаевич рассказывал нам свою биографию, а закончил ее такими словами:

- С завода ушел на пенсию, жена у меня померла, я один в доме остался, и вот живу, телевизор смо­трю и частенько «Теркина» вспо­минаю. «Только взял боец трехряд­ку - сразу видно - гармонист!»

А за окном трава, и одуванчи­ки, и село, в котором артиллерист и минометчик Иван Николаевич Петрушкин безвылазно живет 92-й год. И только один раз надолго от­лучился он из дома - на войну.

Димитрий Соколов

Газета "Рязанские ведомости"

3 июня 2016 г.

Другие события

Счастливая суббота для «Дубравы»		Есть «ДОПУСК»!

Архив новостей клубных учреждений по годам

по районам